В июле 2018 года в одном из СНТ один гражданин прилюдно назвал председателя Правления, означенного СНТ вором и преступником, а тот, посчитав, что это унижает его достоинство, порочит честь, доброе имя и деловую репутацию, взял да зафиксировал сие происшествие актом.
Председатель и правда был судим, но судимость была погашена.
В общем, подал председатель в суд, просил признать распространенные ответчиком сведения не соответствующими действительности, обязать ответчика опровергнуть указанные сведения перед гражданами, указанными в акте, а также взыскать с ответчика в пользу истца компенсацию морального вреда.
Ответчик оказался человеком простым - в судебном заседании пояснил, что действительно, заявлял о том, что истец является вором и преступником, поскольку, по его мнению, таковым является, так как ранее неоднократно судим, к его работе в СНТ «очень много вопросов», поскольку истец ворует деньги у государства и граждан.
Однако, в удовлетворении исковых требований ответчик просил отказать, так как это его субъективное мнение.
Проанализировав общий смысл высказываний ответчика в адрес истца, суд пришел к выводу о том, что ответчик фактически обвинил истца в совершении нечестного поступка, незаконных действий, неправильном, неэтичном поведении, в недобросовестности, поскольку назвал его вором и преступником; смысловая направленность в высказывании о том, что истец является вором и преступником, заключается в формировании негативного образа истца, кроме того, распространенные ответчиком сведения содержат утверждения о фактах, поскольку эти сведения изложены в утвердительной форме и могут быть проверены на предмет соответствия действительности.
На основании изложенного, суд первой инстанции пришел к выводу о том, что в данном конкретном случае ответчик перешел границы оправданной и разумной критики, а потому исковые требования удовлетворил, хотя и частично - уменьшив сумму компенсации морального вреда.
Ответчиком была подана апелляционная жалоба в Мосгорсуд, где Коллегия не согласилась с выводами суда первой инстанции.
Во-первых, в суде апелляционной инстанции допросили свидетеля, который пояснил то, при каких обстоятельствах ответчик допустил высказывания в адрес истца.
Коллегия пришла к выводу о том, что, как следует из пояснений ответчика, а также из показаний допрошенного свидетеля, высказывания ответчика в отношении истца имели место не как утверждения о фактах, а как субъективное мнение ответчика в отношении деятельности истца как должностного лица СНТ, при этом окружающие, что подтверждено показаниями допрошенного свидетеля, воспринимали высказывания ответчика в контексте деятельности истца как председателя СНТ и высказывания ответчика относились к тому, что его не устраивает деятельность истца как председателя СНТ, а не как утверждение о совершении истцом деяний, носящих уголовно-наказуемый характер.
«Как неоднократно указывал Европейский Суд по правам человека, свобода выражения мнения, как она определяется в пункте 1 статьи 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, представляет собой одну из несущих основ демократического общества, основополагающее условие его прогресса и самореализации каждого его члена. Свобода слова охватывает не только «информацию» или «идеи», которые встречаются благоприятно или рассматриваются как безобидные либо нейтральные, но также и такие, которые оскорбляют, шокируют или внушают беспокойство. Таковы требования плюрализма, толерантности и либерализма, без которых нет «демократического общества».
При этом, критика деятельности лиц, осуществляющих публичные функции, допустима в более широких пределах, чем в отношении частных лиц.
Таким образом, суду первой инстанции надлежало с учетом публичного характера осуществляемой истцом деятельности в рамках СНТ дать оценку тому, являлись ли высказывания ответчика допустимой критикой такой деятельности, субъективной оценкой деятельности истца как председателя СНТ.
Доводы истца, что он не является лицом, осуществляющим публичные функции, судебная коллегия отклоняет, поскольку в рамках СНТ его председатель является лицом, осуществляющим полномочия органа управления, что свидетельствует о публичном характере его деятельности в рамках СНТ.
Оспариваемые истцом сведения были высказаны ответчиком в рамках сообщества, в котором истец осуществляется полномочия органа управления, таким образом, он в рамках данного сообщества расценивается как лицо, осуществляющее публичные функции.».
Апелляционная коллегия пришла к выводу, что оснований для удовлетворения исковых требований истца не имеется, поскольку стилистика и манера изложения оспариваемой информации являются лишь формой выражения мнения ответчика, а оспариваемые фразы носят оценочный характер и выражают критическое субъективное мнение о деятельности истца как председателя СНТ и восприняты окружающими были именно таким образом.
Решение суда первой инстанции отменили, в удовлетворении исковых требований отказали...
Теперь настала очередь истца подавать жалобу, но во Втором кассационном суде его аргументы услышаны не были, а потому председатель сыграл ва-банк и обратился в ВС РФ.
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации пришла к выводу, что судами апелляционной и кассационной инстанций допущены существенные нарушения норм права.
Согласно Конституции Российской Федерации каждому гарантируется свобода мысли и слова. Никто не может быть принуждён к выражению своих мнений и убеждений или отказу от них (части 1 и 3 статьи 29).
Эти положения согласуются и с общепризнанными принципами и нормами международного права, которые, как и международные договоры Российской Федерации, являются составной частью её правовой системы. В то же время в соответствии с частью 1 статьи 23 Конституции Российской Федерации каждый имеет право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени. Осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц (часть 3 статьи 17 Конституции Российской Федерации).
Согласно статье 152 Гражданского кодекса Российской Федерации гражданин вправе требовать по суду опровержения порочащих его честь, достоинство или деловую репутацию сведений, если распространивший такие сведения не докажет, что они соответствуют действительности. По требованию заинтересованных лиц допускается защита чести, достоинства и деловой репутации гражданина и после его смерти (пункт 1).
Гражданин, в отношении которого распространены сведения, порочащие его честь, достоинство или деловую репутацию, наряду с опровержением таких сведений или опубликованием своего ответа вправе требовать возмещения убытков и компенсации морального вреда, причинённых распространением таких сведений (пункт 9).
В постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 февраля 2005 г. № 3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц» разъяснено, что при разрешении споров о защите чести, достоинства и деловой репутации судам следует руководствоваться не только нормами российского законодательства (статьёй 152 Гражданского кодекса Российской Федерации), но и в силу статьи 1 Федерального закона от 30 марта 1998 г. № 54-ФЗ «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней» учитывать правовую позицию Европейского Суда по правам человека, выраженную в его постановлениях и касающуюся вопросов толкования и применения данной Конвенции (прежде всего статьи 10), имея при этом в виду, что используемое Европейским Судом по правам человека в его постановлениях понятие диффамации тождественно понятию распространения не соответствующих действительности порочащих сведений, содержащемуся в статье 152 Гражданского кодекса Российской Федерации (пункт 1).
По делам данной категории необходимо иметь в виду, что обстоятельствами, имеющими в силу статьи 152 Гражданского кодекса Российской Федерации значение для дела, которые должны быть определены судьёй при принятии искового заявления и подготовке дела к судебному разбирательству, а также в ходе судебного разбирательства, являются: факт распространения ответчиком сведений об истце, порочащий характер этих сведений и несоответствие их действительности. При отсутствии хотя бы одного из указанных обстоятельств иск не может быть удовлетворён судом.
Под распространением сведений, порочащих честь и достоинство граждан или деловую репутацию граждан и юридических лиц, следует понимать опубликование таких сведений в печати, трансляцию по радио и телевидению, демонстрацию в кинохроникальных программах и других средствах массовой информации, распространение в сети «Интернет», а также с использованием иных средств телекоммуникационной связи, изложение в служебных характеристиках, публичных выступлениях, заявлениях, адресованных должностным лицам, или сообщение в той или иной, в том числе устной, форме хотя бы одному лицу.
Не соответствующими действительности сведениями являются утверждения о фактах или событиях, которые не имели места в реальности во время, к которому относятся оспариваемые сведения. Порочащими, в частности, являются сведения, содержащие утверждения о нарушении гражданином или юридическим лицом действующего законодательства, совершении нечестного поступка, неправильном, неэтичном поведении в личной, общественной или политической жизни, недобросовестности при осуществлении производственно-хозяйственной и предпринимательской деятельности, нарушении деловой этики или обычаев делового оборота, которые умаляют честь и достоинство гражданина или деловую репутацию гражданина либо юридического лица (пункт 7).
Учитывая положения статьи 10 Конвенции, гарантирующие каждому право на свободу мысли и слова, а также на свободу массовой информации, правовые позиции Европейского Суда при рассмотрении дел о защите чести, достоинства и деловой репутации, следует различать имеющие место утверждения о фактах, соответствие действительности которых можно проверить, и оценочные суждения, мнения, убеждения, которые не являются предметом судебной защиты в порядке статьи 152 Гражданского кодекса Российской Федерации, поскольку, являясь выражением субъективного мнения и взглядов ответчика, не могут быть проверены на предмет соответствия их действительности (пункт 9).
Из приведённых выше положений закона и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации следует, что при рассмотрении дел о защите чести и достоинства юридическое значение имеет характер распространённой информации - является ли эта информация утверждением о фактах, либо оценочным суждением.
Согласно части 2 статьи 329 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в апелляционном определении указываются обстоятельства дела, установленные судом апелляционной инстанции, доказательства, на которых основаны выводы суда об этих обстоятельствах, законы и иные нормативные правовые акты, которыми руководствовался суд при принятии постановления, мотивы, по которым суд отклонил те или иные доказательства и не применил законы и иные нормативные правовые акты, на которые ссылались лица, участвующие в деле (пункт 5).
Кроме того, в апелляционном определении должны содержаться мотивы, по которым суд апелляционной инстанции не согласился с выводами суда первой инстанции, если его решение было отменено полностью или в части (пункт 6).
Таким образом, установление судом апелляционной инстанции обстоятельств дела и несогласие с выводами суда первой инстанции не могут быть произвольными и должны быть мотивированы в постановлении суда апелляционной инстанции.
По настоящему делу судом первой инстанции установлено, что ответчик в присутствии посторонних лиц высказал утверждение о том, что истец является «вором и преступником».
Факт такого распространения сведений и их содержание судом апелляционной инстанции по существу под сомнение не поставлены. Не соглашаясь с выводами суда первой инстанции о том, что со стороны ответчика имело место утверждение о фактах, не соответствующих действительности и порочащих истца, а также ссылаясь на оценочный характер данных сведений, суд апелляционной инстанции в нарушение приведённых выше норм материального и процессуального права не указал мотивов, по которым он не согласился с выводами суда первой инстанции, и не обосновал свой вывод об оценочном характере этих высказываний ответчика.
Не согласились судьи ВС РФ и с выводами суда апелляционной инстанции о том, что критика деятельности председателя правления СНТ, осуществляющего публичные функции в СНТ, допустима в более широких пределах, чем в отношении иных граждан.
Согласно разъяснению, содержащемуся в пункте 44 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23 июня 2015 г. № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» «публичными фигурами» являются те лица, которые занимают государственную или муниципальную должность, играют существенную роль в общественной жизни в сфере политики, экономики, искусства, спорта или любой иной области.
В Обзоре практики рассмотрения судами Российской Федерации дел о защите чести, достоинства и деловой репутации, утверждённом Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 16 марта 2016 г., отмечается, что особую сложность вызывает рассмотрение дел о защите чести, достоинства и деловой репутации лиц, осуществляющих публичные функции. Конституция Российской Федерации гарантирует каждому право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени (статьи 23 и 24). При этом профессиональная сфера деятельности предполагает наличие определённых ограничений в осуществлении конституционных прав и свобод, что обусловлено исполнением особых публично-правовых обязанностей (пункт 8).
Европейский Суд, в частности в постановлении по делу «Федченко (Fedchenko) против Российской Федерации» от 11 февраля 2010 г., указал, что в отношении государственных служащих, действующих в официальном качестве, как и политиков, рамки допустимой критики шире, чем в отношении частных лиц. Европейский Суд также отмечает, что пункт 2 статьи 10 Конвенции даёт мало возможностей для ограничения политических высказываний или дебатов по вопросам, представляющим всеобщий интерес
Кроме того, хотя нельзя сказать, что слова и поступки государственных служащих и политических деятелей в равной степени заведомо открыты для наблюдения, государственные служащие, находящиеся при исполнении обязанностей, подобно политикам, подпадают под более широкие пределы допустимой критики, чем частные лица (дело «Дюндин (Dyundin) против Российской Федерации», постановление Европейского Суда от 14 октября 2008 г.).
Согласно Резолюции 1165 (1998) Парламентской Ассамблеи Совета Европы «публичными фигурами» являются те лица, которые занимают государственную должность и (или) пользуются государственными ресурсами, а также все те, кто играет определённую роль в общественной жизни, будь то в области политики, экономики, искусства, социальной сфере, спорте или в любой иной области (пункт 7).
Вместе с тем истец, указал ВС РФ, не относится ни к одной из названных выше категорий граждан. В обоснование публичного характера деятельности истца суд апелляционной инстанции сослался на то, что он является председателем садоводческого некоммерческого товарищества.
В силу положений статьи 16 Федерального закона от 29 июля 2017 г. № 217-ФЗ «О ведении гражданами садоводства и огородничества для собственных нужд и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» высшим органом товарищества является общее собрание членов товарищества (часть 1).
В целях эффективного управления товариществом названным законом предусмотрено наличие таких исполнительных органов товарищества как правление товарищества и председатель товарищества (часть 3 статьи 16). Таким образом, специфика прав и обязанностей председателя садоводческого некоммерческого товарищества обусловлена содержательно-целевыми особенностями его деятельности и функциями, направленными, прежде всего, на обеспечение деятельности данной организации.
Осуществление истцом обязанностей председателя садоводческого некоммерческого товарищества, учитывая также, что он не наделён при этом какими-либо должностными полномочиями в отношении ответчика, ведущего индивидуальное хозяйство в рамках данной организации, не является достаточным основанием для вывода о признании его «публичной фигурой» и применении принципа «более высокой степени терпимости», сформированного практикой Европейского Суда по отношению к «публичным фигурам».
С учётом изложенного выводы суда апелляционной инстанции об отнесении истца к публичным фигурам не соответствуют приведённым выше нормам права и актам их толкования. Допущенные судом апелляционной инстанции нарушения норм материального и процессуального права являются существенными, поскольку привели к неправильному разрешению спора.
Судебная коллегия по гражданским делам Второго кассационного суда общей юрисдикции ошибки суда апелляционной инстанции в применении перечисленных выше норм права не исправила.
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отменила апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда, а также определение судебной коллегии по гражданским делам Второго кассационного суда общей юрисдикции, направила дело на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции.
Вот карточка дела в первой инстанции.
По материалам сайта Бурмистр.ру https://www.burmistr.ru/